Главная страница - Проза - Роман Богословский
Роман Богословский
 |
|
От автора
КРАТКО О СЕБЕ: в рекламно-информационном бизнесе работаю с 2002 года. Начинал в Москве, в РА «NAME» менеджером регионального департамента радио. Затем переехал в Липецк. Далее была работа в ЮФ ЗАО «Мобиком-Центр» (МегаФон-Липецк) экспертом по рекламе и связям с общественностью. Дальнейшая трудовая деятельность была продолжена в РА «Медиа Экран» (ныне Бренд Медиа) в должности заместителя генерального директора. В настоящее время работаю в ОО «Липецк» КМБ-БАНКа (ЗАО) экспертом по рекламе. Кроме этого являюсь вокалистом и автором рок-группы «Ближнее Небо». Пишу философские эссе, художественную прозу.
Случай в автобусе "Москва-Липецк"
Уезжать из Москвы, как всегда, не хотелось. Этот громадный мрачный дом, что на Большом матросском 1, мои родственники, что живут в нем уже много лет, большой двор вдоль внешней стены тюрьмы, - все это не отпускает меня, когда б я сюда не приехал. Хоть на день, хоть на два месяца.
Обладает все-таки эта местность, что в глубине Сокольников, какой-то непостижимой благородной силой. Бывало, в детстве я прыгал от радости, когда мне предлагали поехать на новый год в Москву. Я собирал со всех родных деньги – давали, кто, сколько мог, - затем готовил лучшую одежду и с нетерпением ждал, когда же, наконец, выезд. С тех пор прошло уже немало лет, а чувства остались все теми же.
В этот раз я прожил у родственников всего два дня, так как дела в Липецке дольше оставаться не позволяли. Короткое прощание, и вот я уже в лифте в какой-то философской задумчивости стремительно еду вниз. Выхожу во двор. Порывистый сентябрьский ветер толкает меня назад, как бы не отпуская. Прохожу сквозь арку, сворачиваю на большой Матросский переулок, который сегодня особенно уныл и молчалив, но, как всегда, очень благороден и таинственен. Иду вверх по направлению к Стромынке. Справа от меня ворота известной во всем мире тюрьмы «Матросская тишина». Каждый раз, проходя мимо этих ворот, я чувствую, что и ворота, и сами стены хранят в себе сотни человеческих жизней, тысячи сломанных судеб и огромное множество разных по степени мерзости дел человеческих. Это темное место привлекает заблудших и пожирает их здесь без остатка.
Смотрю на часы. Времени добраться до Павелецкого вокзала еще предостаточно. Выхожу на Стромынку, поворачиваю налево, иду к станции метро «Сокольники». Все вокруг знакомо настолько, что ощущение того, что я покидаю очень родное место, закрадывается и становится больше с каждым шагом по мокрому асфальту тротуара.
Вообще, когда уезжаешь из Москвы, все чувства как будто бы обостряются и становятся внимательнее и восприимчивее в несколько раз. Они словно предупреждают, чтоб не пропустил нечто очень важное, смог бы его разглядеть. Вот на правой стороне магистрали остановка. Она одинока и кажется очень печальной. Вот в нее вошли двое. Парень и девушка. Что ж, возможно, их горячие поцелуи на какое-то время обогреют и одинокую остановку…
В метро, несмотря на довольно позднее время, очень много народу. Все по-прежнему спешат, шумно общаются по телефону и, как обычно, все очень мрачны. Раньше, когда я жил в Москве постоянно, у меня было такое хобби: я подсчитывал соотношение москвичей и провинциалов в метро. Для себя я определил, что все хмурые, безучастные и неприветливые лица принадлежат москвичам, а все более или менее веселые и одухотворенные, - приезжим. Получалось примерно три провинциала на одного москвича. Сегодня явно провинциалы сидят дома. А может, они уже превратились в москвичей, зайдя слишком далеко в копировании их лиц? Но несколько позже я все-таки бросил это занятие. Один коренной москвич мне разъяснил, что у москвичей лица сосредоточенные на решении проблем, а приезжие, мол, пока еще не поняли, сколько проблем себе нажили своим приездом.
Пересадка с «Охотного ряда» на «Театральную» всегда была для меня самой мучительной. Нужно долго идти по подземному переходу навстречу самой разной публике, рассматривать ее, угадывать оттенки чувств, вглядываясь в ее внутренний образ. Если повезет, можно уловить единство толпы. Единство толпы – это производное толпы и тебя самого, выходящее за все мыслимые пределы и нормы, это скрытый космогонический процесс. Иногда вхождение в этот процесс вызывает рациональные и эстетические чувства, а иногда весьма и весьма противоречивые и еле уловимые, которые очень сложно описать словами, пользуясь категориями добра и зла. В этом случае нужно срочно переключиться на самопознание, что я сейчас же и сделал. Ну, вот и все. Теперь мне по прямой ветке, ехать осталось совсем чуть-чуть…
Напротив меня сидит девушка лет тридцати. Она хорошо и со вкусом одета, чем-то слегка напоминает Елену Воробей в недалеком прошлом, только чуть полнее. В руках книга, я читал ее когда-то ради интереса – это сборник стихов поэта Андрея Белого «Солнце». Рядом сидит высоколобый и рано полысевший мужчина в черном пиджаке и белой водолазке. Тоже читает. Смотрю на обложку его книги – это «историко-философский ежегодник» 1987 года, выпущенный «Наукой», бордовая такая книга. Увидев «ежегодник», я сразу вспомнил новостной сюжет про липецких школьников, которые целыми коробками сдают подобные книги на макулатуру. Там еще учительница выступала, говорила что-то вроде: «Подобная литература нашим школьникам больше не нужна. Пусть лучше эти книги послужат для производства новой актуальной литературы…» В тоне и речевой подаче этой учительницы была запрятана припорошенная временем, вынужденная какая-то ложь. Она, скорее всего, каких-то двадцать лет назад говорила речи в пользу этих книг, - книг, которые теперь при ее же участии сдаются в утиль. Что это, конфликт времен или сделка с совестью? Нет, это просто жизнь столь быстротечна…
СКАЧАТЬ ПОЛНОСТЬЮ (20,9 кб)
